Цветок камалейника - Страница 49

— Далеко еще?! — не выдержал Джай примерно на девятом.

— Не знаю. — Тваребожец тоже запыхался, но сигналом к привалу, похоже, должно было стать его очередное падение.

— Ну хоть в этой части Царствия?

— Сказал же — не знаю, — огрызнулся жрец. Усталость еще больше настропалила его против незваных спутников, зато и язык развязала. — У меня есть только направление. Расстояние Госпожа почему-то не пожелала мне указать.

— Но так ведь можно до старости невесть где блуждать! — охнул обережник, споткнувшись и чуть не покатившись вниз.

— Не нравится — проваливайте. — Мужчина прибавил шагу, что при подъеме в гору было не самым разумным решением — к макушке он так выдохся, что парни догнали его, даже не прилагая лишних усилий. Противоположный склон оказался еще более крутым, и спускаться по нему стоя отважился только ЭрТар — по-козлиному скача боком и ловко балансируя руками.

— Хэй, очень даже нравится! Я все равно раньше чем через три года домой не собирался.

— У нас… — Жрец перевел дыхание и поправился: — У меня есть всего неделя на Ее поиски.

— А если не найдем?

— Должн… Должен.

Обережник с омерзением воззрился на очередную, глинистую и поросшую очитком кручу.

— А может, она просто не хочет, чтобы ты ее искал?

— Может. — Жрец снова замкнулся и уставился в одну точку, давая понять: трогать его сейчас — все равно что жареное сало в мышеловке. Парни тоже пригорюнились, хоть ЭрТар и пытался беззаботно насвистывать сквозь зубы. Дело, в которое они ввязались, оказалось не только опасным, но и почти безнадежным.

Но другого все равно не было.

Глава 11

Говорит тогда сорока: «Зачем тебе, кабан, перьями давиться — давай я сама ощиплюсь и к тебе в желудок прыгну! Только глаза закрой, а то я девица застенчивая». Поверил глупый свин, открыл пошире пасть и зажмурился, а сорока ка-а-ак клюнет его в…

…тут кабану и конец пришел.

Горская байка

Джай еще никогда в жизни так не уставал. Конечно, в обережь слабаков не брали, но там требовалась быстрота, а не выносливость: погоня за воришкой длится от силы пять минут, и выигрывает тот, кто лучше петляет в толпе и знает больше укромных подворотен.

За целый день жрец дал им отдохнуть всего дважды: в березовой рощице, чья благодатная прохлада так разнилась от полуденного солнцепека, что мужчина без предупреждения сел на землю, а там и прилег на полчасика (Джай рухнул сразу), и возле водного потока, слишком узкого, чтобы именоваться рекой, но уже переросшего ручеек. Перейти его, не раздевшись догола, не получалось, и парни воспользовались случаем, чтобы искупаться и простирнуть старую одежду. Тваребожец, остановившийся только напиться, сначала удивленно наблюдал за плещущимися и фыркающими спутниками, но потом решил последовать их примеру и, кажется, не разочаровался. Так что Тишш остался в меньшинстве — на противоположный берег выбралось нечто тощее, кривоногое и обтекающее, с непропорционально большой головой и мрачно надутой мордой.

Холмы перекинули бороды теней с запада на восток, а там и сплели из них сплошной ковер, оставив солнцу золотить только макушки. В компанию снова напросилась дорога, на сей раз вполне утоптанная и — после сплошного дикоцветья — невероятно милая человеческому сердцу. Когда же впереди показались неказистые домики, Джай готов был расцеловать ее за сводничество.

ЭрТару к подобным «прогулкам» было не привыкать. Взбодрившись после купания, он обогнал жреца и, с той же легкостью ступая задом наперед, уточнил:

— В селище заходить будем, э?

Тот поморщился, но, понимая, что горец не отстанет, неохотно ответил:

— Да. Она может быть там.

— Эге. Значит, стучимся в первую попавшуюся дверь и спрашиваем — а где тут у вас Тв… твоя Госпожа родилась?

— Ну… — Тваребожец чуть сбавил ход. Похоже, именно это он и собирался сделать, но в устах горца оно звучало как-то неправильно. — Я спрошу, родилась ли у кого-нибудь той ночью девочка. А она или нет, сам определю.

— Как?

— Не твое дело.

— Не мое, — легко согласился горец. — Мне просто интересно, будешь ты с тетками драться или дашь себя коромыслами отлупцевать.

— Чего?!

— Точно, — поддержал «сороку» Джай, из последних сил поравнявшись с жрецом. В левом боку уже не просто покалывала, а намертво засела стрелка одышки. — Ни одна нормальная баба тебя к своему ребенку на длину кочерги не подпустит. Пока йер над младенцем Иггровы Слова не произнес, его вообще никому показывать нельзя!

— Я ей все объясню, — уже не так уверенно пообещал мужчина. — Она должна понять, как это важно.

— Ага. Что ты тваребожец и хочешь спасти мир. Она будет просто в восторге!

Жрец заколебался. С мозгами у него оказалось не так уж безнадежно.

— И что вы предлагаете? — неуверенно спросил он.

— Ага!!! — восторжествовал ЭрТар, только того и ждавший. — Значит, так. С нахрапу мы ничего не добьемся, только людей против себя настропалим. Новости лучше всего узнавать в едальне, причем с таким видом, будто они нам на мизинец не нужны. Поэтому переговоры я беру на себя, белобрысый пусть поддакивает, а ты вообще делай вид, будто глухонемой, понял?

Жрец ошалело потряс головой и, ничего не ответив, пошел дальше.

— Во-во, именно так, молодец! — одобрил ЭрТар.

***

При взгляде на селище Пригорки живо представлялось, как первые поселенцы до упаду бродили по дикоцветью, ища ровное местечко под застройку, а потом плюнули и срыли один из холмов. Лощина была маленькая и уютная, домиков в ней стояло всего семерика четыре, тесной кучкой за обмазанным глиной частоколом, а уже вокруг нее — лепестки полей.